Писатель от песатиля отличается тем, что может не писать. Так же как и песатиль, писатель хочет писать, ибо это его сущностное начало, но он всегда держит свою песатильскую лошадь в узде, чтобы не понесло, как того Остапа. Ему надо держать свой уровень, поскольку этот уровень отражает его самого, ценность в собственных глазах.
Песатиль же не имеет понимания своего уровня, он пишет потому, что убеждён, что писатель тот, кто пишет, а тот, кто не пишет - не писатель. Песатилю надо быть писателем - это его цель. Подтверждением писательства у песателя служит n-ное количество поклонников, потому что, опять же, по мнению песатиля, у писателя должны быть поклонники. Тот факт, что и у проституток могут быть поклонники, поэтому и они отчасти писатели, нисколько его не смущает. Мало того, он сам начинает вести себя как проститутка, правда, лексическая. Песатиль ищет поклонников формами, поскольку смыслами он не владеет или, при удачном раскладе, его смыслы примитивны. Он не знает классицизма, авангардизма и постмодернизма, но если и знает, то ничего не может из себя изобразить в сопредельной области творчества, к которой тяготеет своими ограниченными способностями.
Песатиль чаще всего фантаст или детективщик. Эти жанры не предполагают какой-либо глубины смысла или изложения и доступны школьникам начальных классов. Если песатиль добрался до учебника биологии за 8 класс, то уже может смело ступить в такую же порванную в хлам, как фантастика и детективы, область применения избыточной пси- или секс-энергии. Сочащиеся вагины, набрягшиеся пенисы и упругие, покачивающиеся груди актуальны всегда и не требуют знания в построении сюжетов.
Прекрасный пример песатиля - Дарья Донцова. Или даже, что кого-то может возмутить, Борис Акунин.
Первая хороша настолько, что не имеет способностей даже замаскировать своё песатильское естество. Она пишет на коленке, пишет на подоконнике, пишет во тьме и даже в прыжке успевает накропать популярный роман, убеждённая вниманием литературолюбивых масс в том, что перестановка букв с места на место есть творчество высшего уровня.
Акунин, эрудиция которого выпестована ещё в доинтернетовскую эру, прекрасный стилист, чем и подкупает более высокий, по сравнению с донцовским, сегмент буквофилов, которые не отличают литературу от графомании, но уже презрительно смотрят на донцующие буквы женских ироничных детективов. Сам же Акунин ироничности лишён, поэтому всякие попытки шагнуть в сторону модернизма заканчиваются для него позорно. А уж в постмодернизм ему путь закрыт, и он сам это понимает. Родись он в Англии, то писал бы бесконечные репризы о жизни лордов и их слуг, как Вудхаус, что всегда актуально у клинических консерваторов и любителей насосать ведро смысла из старой и потной портянки.
Интернет, как среда благотворная для размножения микроорганизмов, способствует тому, что ширящийся вкус к песатильству приведёт к исчезновению писателей, которых, как и Пушкина, будут помнить всегда, но никогда ничего подобного не сочинят. Зацикленность спроса-предложения, возросших в одной питательной среде и потому лишённых как базиса, так и вкуса, приведут к появлению сонма песатилей нового уровня, которым даже интеллектуализм уровня Донцовой будет непонятен и чужд.
И это прекрасно, потому что должен же постмодернизм чем-то смениться.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Представьтесь, пожалуйста, прежде, чем отправить сообщение.