Жан Бакло и красота

Вы уже слышали о Жане Бакло, чудаковатом философе из Гента, что в Бельгии? Если вы из Гента, то слышали. А могли и встретить на наших милых улочках, где он любит прогуливаться.

Что может быть лучше спокойной ходьбы и мерного постукивания зонта-трости по мостовой для философа? Это так стимулирует мысли, так дивно насыщает кислородом кору головного мозга, способствуя быстрейшему совокуплению нервных импульсов в ладные формулировки мудрых изречений, что прогулка до булочной может сделать из вас бакалавра, прогулка до мясной лавки - магистра, а путешествие до порта превратить в доктора или полного идиота, как высшую стадию человеческого совершенства.



"Что есть красота, - думал господин Бакло, - и что есть привлекательность?"

Необходимость пройти между церковью святого Иакова и собором святого Бавона, не попав ни в один из них, и при этом не наскочить на печально знаменитую церковь святого Николая, мешала бы размышлениям, но философ не тот, кто позволяет обстоятельствам мешать мыслить, а тот, кто своей мыслью мешает обстоятельствам.

"По моему разумению, красота внешняя не является самодостаточной ценностью. Она лишь предпосылка к постижению внутренней красоты, если таковая имеется. Иначе говоря, интересный человек всегда красив..."

Жан Эмильевич остановился на минуту у витрины с фарфоровыми кошками и голубями, осматривая своё неказистое отражение. Найдя себя интересным, он продолжил прогулку.

"Но не всегда красивый человек интересен".

Размышления о сути сущего имеют то свойство, что чрезвычайно отвлекают от действительности. Так и наш персонаж, составляя кусочки своей мудрости в цельную мозаику афоризма, не заметил преграды перед собой и уткнулся носом в круп лошади, впряжённой в повозку. Господин Бакло отошёл назад, вытер лицо платком и обнаружил, что лошадь внешне очень красива.

"Красива, но как личность она такова, что позволяет лишь запрягать и кататься на ней. Собственно, как и некоторые женщины".

- Господин Бакло! Эй, вы! - окликнул его женский голос из фиакра.

Жан Эмильевич поднял взор и заметил то, что женский голос принадлежит женщине. Подобно лошади, женщина эта тоже была красива, но насмешливое выражение на её круглом лице наводило на мысль о несовершенстве её внутреннего мира.

Бакло снова посмотрел на лошадь и снова посмотрел на женщину. Потом ещё раз оглядел обеих, но красота ни той, ни другой не тронула его сердце. Он лишь немного опасался, что лошадь может хлестнуть его хвостом по одежде, а женщина - попытаться поколебать его нравственный стержень. Он сделал ещё два шага назад, чтобы не искушать красавиц.Стержень и одежда были дороги ему одинаково.

- Господин Бакло, могу я что-то сделать для вас? - обратился к нему извозчик - обладатель оспяного лица, увесистых бровей и того вида зубов, которые заставляют вспомнить об англичанах.

Этот человек был некрасив, но что-то в его лице утверждало достоинства личности.
"Он пережил страдания. Он претерпел лишения. Его зубы - воплощение трагической судьбы. Он вынужден добывать хлеб насущный извозом глупеньких женщин. И он один мил мне из этой троицы".

Так сказал себе Жан Бакло, решительно подошёл к повозке и, вытолкав даму на мостовую, велел вознице мчать со свистом и топотом сперва мимо церкви святого Иакова, потом мимо собора святого Бавона и проскочить церковь святого Николая с таким шумом, чтобы все голуби взмыли в небо и обрушили свои дары на весь этот красивый внешне город.