Должны ли мы спрашивать, куда может привести истина? И стоит ли её постигать.

Природа насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов, и по их требованиям она не изменила бы ни на йоту свои законы

Славно сказал Галилео Галилей, не правда ли?

А давайте позабудем ненадолго о том, где мы сейчас находимся и переместимся... да хоть куда. Я, например, питаю нежные чувства к Северной Италии и собираюсь её в ближайшее время посетить. Учитывая изречение большого учёного, приведённое выше, направимся в Падую.

Что там изменилось за эти смешные для Вечности... неполные пятьсот лет. Не будем банальничать и перечислять всякие гаджеты и спутники бороздящие наши пространства, мы же людей любим и люди нам интересней всяких микросхем.

Вот и  Галилео. Вы ведь все знаете расхожую байку о том, что "Всё-таки она вертится!" Как прилепилась она к нашему герою, так и сопровождает его и по сию пору.

Второй небезызвестный факт - опыты профессора по метанию ядер разной массы с верхнего уровня пизанской башни в присутствии ничтоже сумнящихся коллег. Учёный пытался их убедить в том, что скорость падения пропорциональна весу тела, впрочем, и сейчас эта история вызывает сомнения.

Кто знает, не это ли недоверие коллег вынудило его покинуть Пизу и перебраться в Падую.

В падуанском университете, который и ныне является очень престижным учебным заведением в Европе и служил Галелео 18 лет и проводил свои исследования звёздного неба.

Там-то и изобрёл, точнее усовершенствовал зрительной трубу. Строго говоря, подзорную трубу эту изобрели в 1608 году в Голландии, но совершенствованию нет предела и итальянский учёный поработал над этим и не зря.

Он добился тридцатикратного увеличения, которое открывало изумлённому взору наблюдателя и лунный пейзаж с фантастическими кратерами вулканов, горы, отбрасывающие тени, моря и долины... И спутники Юпитера и массу звёзд, из которых состоит млечный путь и прочие загадочные, невидимые прежде явления. Даже пятна на Солнце!

Наблюдая за звёздным небом и видя его непрестанное движение, колебание, вздохи и трепеты, он убедился в бесконечности вселенной и в непрерывном её вращении, кружении, танце. И окончательно убедился в теории гелиоцентрического развития Вселенной.

" Две тысячи лет кряду люди верили, что и Солнце и все небесные тела вращаются вокруг нашей Земли. Папа, кардиналы, князья, ученые, капитаны, купцы, торговки рыбой и школьники верили, что неподвижно сидят в этом кристаллическом шаре. Но теперь мы выбираемся из него, Андреа. Потому что старые времена миновали и наступило новое время. Вот уже сто лет, как человечество все как будто ждет чего-то.
В городах тесно и в головах тесно. Есть суеверия, есть и чума. Но теперь говорят: есть, но не будет, не останется. Потому что все движется, друг мой...
...И там, где тысячи лет гнездилась вера, теперь гнездится сомнение. Все говорят: да, так написано в книгах, но дайте-ка нам самим поглядеть. С самыми почтенными истинами теперь обращаются запросто; сомневаются в том, в чем прежде никогда не сомневались.
И от этого возник такой сквозняк, что задирает даже расшитые золотом полы княжеских и прелатских одежд. И становятся видны их ноги, жирные или тощие, но такие же, как у нас. А небеса, оказывается, пусты. Поэтому раздается веселый хохот..."

Опасные мысли, не находите? Хотя на территории Венецианской республики инквизиция не имела такого влияния, как в других провинциях и многие учёные находили там прибежище своим прогрессивным идеям..

Джордано Бруно был сожжён на костре уж десять лет как, Николай Коперник успел не попасть в руки инквизиции - умер в своей постели, увидев свой труд лишь на смертном одре...
Тем не менее "Звёздный вестник", написанный в Падуе произвёл фурор среди итальянской публики. Все бросились покупать подзорные трубы и ночи были посвящены звёздному небу.
А научный трактат был посвящён Тосканскому герцогу Козимо II Медичи. Последовало приглашение во Флоренцию, которое и было принято. Это было довольно опрометчивое решение, как впоследствии выяснилось. Ученики предупреждали Галилео об опасности переезда.

Эти новые идеи, отчего они были столь опасны? Есть прекрасная пьеса Бертольда Брехта, посвящённая учёному. В общем то он осуждает Галилея, отрёкшегося от своего учения. Интересно, что последняя редакция пьесы вышла в Америке в 1945 году, когда состоялись бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Кстати, этот вопрос об ответственности творца и о том, как будут использованы его открытия, он и был самым главным тормозом в развитии науки. И противостояние власть имущих. Не надо забывать и об этом...

Вот очень характерный и современный вполне диалог из этой пьесы, который прекрасно иллюстрирует сомнения, копошащиеся в голове простого человека. Разговор происходит, когда Галилей показывает своему ученику звёздное небо.

Галилей. Как это - торопишься? Да взволнуйся же ты, человече. Ведь то, что ты видишь, еще не видал никто. Они были правы!
Сагредо. Кто? Последователи Коперника?
Галилей. И тот, сожженный! Весь мир был против них, но они были правы. Это нужно показать Андреа. (Вне себя бежит к двери и кричит.) Сарти, Сарти!
Сагредо. Галилей, ты должен успокоиться.
Галилей. Сагредо, ты должен взволноваться!
Сагредо (поворачивая телескоп). Ну чего ты орешь как сумасшедший?
Галилей. А ты? Чего ты стоишь как пень, когда открыта истина?
Сагредо. Я вовсе не стою как пень, я дрожу от страха, что это может оказаться истиной.
Галилей. Что ты говоришь?
Сагредо. Ты что же, совсем обезумел? Неужели ты не можешь понять, в какое дело ввязываешься, если все, что ты увидел, окажется правдой? И если ты будешь на всех рынках кричать о том, что наша Земля не центр вселенной, а простая звезда?
Галилей. Да-да, и что вся огромная вселенная со <всеми ее созвездиями вовсе не вертится вокруг нашей крохотной Земли, как это воображали раньше.
Сагредо. Значит, есть только созвездия? А где же тогда бог?
Галилей. Что ты имеешь в виду?
Сагредо. Бога! Где бог?
Галилей (гневно). Там его нет! Так же как его нет и здесь, на Земле, если там имеются существа, которые хотели бы его разыскивать у нас.
Сагредо. Так где же все-таки бог?
Галилей. Разве я богослов? Я математик.
Сагредо. Прежде всего ты человек. И я спрашиваю тебя, где же бог в твоей системе мироздания?
Галилей. В нас самих либо нигде.
Сагредо (кричит). Ведь так же говорил сожженный!
Галилей. Так же говорил сожженный.
Сагредо. За это он и был сожжен! Еще не прошло и десяти лет!
Галилей. Потому что он ничего не мог доказать. Потому что он только утверждал.
Сагредо. Галилей, я всегда считал тебя умным человеком. Семнадцать лет в Падуе и три года в Пизе ты терпеливо излагал сотням студентов систему Птолемея, которая соответствует писанию и утверждена церковью, основанной на писании. Ты считал ее неправильной, так же как Коперник, но ты излагал ее ученикам.
Галилей. Потому что я ничего не мог доказать.
Сагредо (недоверчиво). И ты считаешь, что теперь что-то изменилось?
Галилей. Все изменилось! Послушай, Сагредо! Я верю в человека и, следовательно, верю в его разум! Без этой веры у меня не было бы сил утром встать с постели.
Сагредо. Ну а теперь послушай, что я тебе скажу. Я не верю в это. Сорок лет, проведенные среди людей, научили меня; люди недоступны доводам разума. Покажи им красный хвост кометы, внуши им слепой ужас - и они побегут из домов, ломая себе ноги. Но сообщи им разумную истину, снова и снова докажи ее, и они попросту высмеют тебя....

Сагредо. Галилей, ты вступаешь на ужасный путь. Злосчастен тот день, когда человек открывает истину, он ослеплен в тот миг, когда уверует в разум человеческого рода. О ком говорят, что он идет с открытыми глазами? О том, кто идет на гибель. Как могут власть имущие оставлять на свободе владеющего истиной, хотя бы это была истина только о самых отдаленных созвездиях? Неужели ты думаешь, что папа будет слушать тебя и признавать, что ты прав, когда ты скажешь ему, что он заблуждается и сам этого не знает. Неужели ты думаешь, что он просто запишет в свой дневник: десятого января тысяча шестьсот десятого года отменено небо? Неужели ты захочешь покинуть республику с истиной в кармане и с твоей трубой в руке, направляясь прямо в капканы князей и монахов? Ты так недоверчив в своей науке и так по-детски легковерен ко всему, что якобы может облегчить твои научные занятия. Ты не веришь Аристотелю, но веришь великому герцогу Флоренции. Только что я смотрел на тебя, ты стоял у своей трубы и наблюдал эти новые звезды, и мне почудилось, что я вижу тебя на костре, и, когда ты сказал, что веришь в силу доказательства, я почувствовал запах горелого мяса. Я люблю науку, но еще больше люблю тебя, мой друг. Не уезжай во Флоренцию, Галилей!

.................................................................................................................................................................

Галилей уехал во Флоренцию. Пытался убедить придворных учёных и церковников в своей правоте...
Был подвергнут суду инквизиции, правда у же в преклонном возрасте. В зале суда коленнопреклонённый отрёкся от ереси Коперника... Был помещён под надзор инквизиции в своё поместье под Флоренцией, где и скончался от болезней и разочарования. Было одно утешение, правда. Его последняя книга "Беседы" была издана в Лейдене. Католический мир отказывался её печатать и пришлось тайком переправлять рукопись в Голландию. Книга попала в руки автора в 1639 году, когда он уже ослеп. Насладиться своим детищем смог он лишь ощупывая его руками...

Кстати, умер Галилео в тот год, когда родился Исаак Ньютон, который не стал подниматься на Пизанскую башню, а ограничился отдыхом в саду. И увидев падение созревшего яблока сформулировал всемирный закон тяготения, а за ним уже следовал Эйнштейн со своей теорией относительности, в очередной раз перевернувшей мир...
Да, с мыслью бороться трудно. Она витает, где ей угодно, вольно и свободно и спрятавшись ненадолго от гонителей, пытающихся накинуть на неё сеть, всегда найдёт выход. Пусть даже и с дымом от костра...

Вот улица, где жил учёный, она, довольно неприглядна теперь. Впрочем, это неважно:) - «E pur si muove»