Война, которой безумная Россия искалечила не только судьбы множества людей, но и свою собственную, выявила малоприятную деталь, касающуюся творчества. Если раньше великое количество бездарных произведений, остававшихся бездарными в рамках стихи.ру или проза.ру, не так бросалось в глаза, то сейчас, когда так называемая гражданская поэзия получила легитимность своей конъюнктурностью, явление стало слишком очевидным. Стихи о войне, вне зависимости от их качества, издаются, тиражируются, читаются, при этом они являются даже не поэзией, а рефлексией на события, часто лишённой просто стихотворной формы, не говоря уже о том, что отличает рифму от поэзии.
Тут нет места спору о форме. Если человек не может соблюдать стихотворный размер и не удосуживает себя поиском рифм, называя при этом свои произведения стихами, то он должен быть Гоголем или Ерофеевым или называть это как-то иначе, но только не стихами. Но в том и кроется удивительная изнанка культуры, что музыку может писать человек, не умеющий писать музыку, петь - человек без голоса, сочинять стихи - человек без поэзии в душе. Всё это имеет право на существование не просто как хобби каждого отдельного человека, но как явление поначалу маргинальное, потом - допустимое, а потом - признанное за стандарт. И, поскольку произведения такого качества могут воспроизводиться самыми обыкновенными людьми, чьё нервное неспокойствие превозмогает притяжение лени, то они и воспроизводятся в диких масштабах.
Гражданская поэзия - это не просто некие слова не самых умелых авторов, это ещё и лечебное средство для этих авторов. Это попытка выдавить из себя горькое состояние духа, попытка реабилитировать свои мнимые или реальные совершённые или несовершённые поступки, которые помогли допустить эту войну, попытка показать то, что не всякий человек скот, что он может чувствовать, сопереживать, видеть в дыму войны зло и отличать его от добра. Но это само по себе не делает стихами то, что ими часто называется. Даже с учётом войны это всё равно профанация, сырой материал, не доведённый до ума, а выплеснутый вместе с эмоциями.
Но дело не в гражданской поэзии, которая мной полностью принимается как необходимая, а в том, что форма этой гражданской поэзии есть прямое следствие опрощения, если не обнищания, человеческой культуры, прущей из массы освобождённых интернетом носителей этой культуры. И проблема в том, что это уже стандарт, на фоне которого даже мой любимый Асадов кажется образчиком высокого искусства.
И что толку говорить об отмене русской культуры, повторюсь я, если она уже отменена самими русскими?
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Представьтесь, пожалуйста, прежде, чем отправить сообщение.