Очень и очень старая запись о Монтене. Слегка наивная, но обещала, что покажу как есть)

Захотелось приготовить что-нибудь летнее. Достала свой любимый дневничок аграномши. Совершенно запуталась в рецептах. Тут и приготовление сыра-творога из цельного молока, какие-то фарши, биточки и морские гады... Мне нужен был борщ.

Да, с борщом этим. В принципе, нравится мне цвет. Нравится, что можно пофантазировать, в особенности летом. Напихать туда и репок всяких, фасоли стручковой, морковки эти милые свеженькие свеколки с ботвой, кабачки, помидорчики. Смущает капуста. Какая-то она противная получается, как тряпка разваренная. Лучше положить цветную. И не борщ вовсе получается, а нечто другое.


Когда всё это режу, или траву кошу, или, что ещё делаю монотонное, всегда приходят в голову совершенно посторонние мысли. Иногда они складываются в совершенно чёткие, готовые рассказы. Да беда в том, что не бросишь всю эту хозяйственную канитель, а пока дойдёшь до стола – всё улетучивается благополучно, как и не было.

Тут, с борщом этим и пришли ко мне соображения о том, что в голове у меня тот же борщ и варится, причём, с самых детских лет.

В общепринятом смысле этого слова, родители меня не воспитывали. Им было некогда. Мама – всё время – на работе, пациенты и дома частенько, диссертация и хозяйство. Папа – гастроли, концерты, репетиции. Его и видела редко.

Из детского сада выгнали в первый же день. Школу любила. В особенности – путь домой, когда у метро можно было ухватить расчудесный пирожок с капустой, или с повидлом. Жареный. Вещь абсолютно табуированную. Под страхом смерти! Сколько назидательных историй о страшных холеринах были мне рассказаны нянюшкой об этом рассаднике микробов и грязных рук! Но. Тем не менее, пока жива. По принципу – зараза к заразе не липнет!

К вопросу о воспитании. Прекрасную библиотеку собирали мои родители. Она меня и воспитала. Конечно, это глупость, так говорить. Родители воспитали на собственном примере. Ведь дети впитывают всё, абсолютно. И все понимают, но осознают не сразу. И всё отпечатывается в сознании. Понимаешь – потом.

Так я всё читала. То, что и не детское, естественно. Оно интереснее. И проконтролировать мои увлечения было сложно, я хитрила и прятала запрещённую литературу как следует.
И всегда мне были интересны не игрушки, а люди. Как они ходят говорят одеваются плачут радуются  сердятся обманывают веселятся… И стала я их изучать. По книгам.

Лет в 12 попались мне «Максимы и моральные размышления» Ларошфуко. Хорошо они улеглись на Дюма Дрюона. Когда вам 12, 13,14,15… хочется выглядеть в глазах сверстников уже много повидавшим и испытавшим. Да и выглядеть старше, тщательно вырисовывая ресницы и примеряя мамины кофточки колечки. В этом смысле, пессимизм и мизантропия Ларошфуко, вполне придавали вес всему этому антуражу. Естественно, в глазах противоположного пола.

А потом подступилась к «Опытам» Монтеня. Вот какая постоянная оказалась. До сих пор его читаю. Один из моих любимых авторов. Кстати, не только я ценитель его. Уважаемый Граф, держал его настольной книгой и включил в свой «Круг чтения». А, мой друг Пушкин тоже с удовольствием почитывал его. 

Да ладно, вся философия французских просветителей, опиралась на его «Опыты». Он, фактически, основал литературный жанр эссеистики. Жан Жак Руссо – его «Исповедь», там прямые ссылки на Монтеня. А Вольтер? А Паскаль? Фрэнсис Бэкон? Шопенгауер? Ницше. Бергсон. Мил он мне очень. Бергсон. Рассматривал жизнь, как метафизически-космический процесс. Особенно приятно его мысль о интроспекции – внутреннем наблюдении, которое позволяет обнаружить, что тканью психической жизни является длительность - конкретное, живое, субъективное время, радикально отличающееся от реального, физического времени… 

Я это очень хорошо понимаю. Главная особенность этого времени – неделимость и целостность. Она предполагает взаимное проникновение прошлого и настоящего, творческую свободу.

 Запросто могу представить себя в этой монтеневской башне-библиотеке, в XXYI веке, беседующей с ним…

Читать его можно начинать с любой страницы, откуда хочешь! В любом месте, что не откроешь – встретишь какую-нибудь такую родную и близкую, выстраданную, посредством своего собственного опыта, мысль.

Да вот некоторые из его тем – О полезном и честном, О трёх видах общения, Об искусстве беседы, О стихах Вергилия, О суетности, О физиогномии, О средствах передвижения, О славе, О том, что трудности распаляют наши желания… Такие главки, где и рассуждает он об этих вещах и , не только о них. Как дерево, пускающее многочисленные отростки, на первый взгляд, хаотичные, но составляющие единую крону. Сразу скажу, что читать его сложно. Ведь опирался на труды древнегреческих философов. Там тебе и Плутарх и Лукреций, и Эпикур Платон Тацит… Сплошные ссылки и надо совать нос в комментарии ежеминутно, да и латынью всё сдобрено

Да, обо всём! Не могу же всё перечислять! Сами смотрите, кому интересно.
У него очень жизнелюбивая философия. Человек должен пользоваться всеми физическими и духовными наслаждениями, данными ему природой. Свобода, естественность и натуральность были у этого перигорского дворянина, важнейшими достоинствами и высочайшим благам человека. «Отличительный признак мудрости, - это неизменно радостное восприятие жизни…»

И ещё. Он писал в предисловии к своим «Опытам», что пишет её не для славы и не для того, чтобы принести какую-нибудь пользу читателю, а предназначает её для родных и друзей.
«Содержание моей книги – я сам…. Люди обычно разглядывают друг друга, я же устремляю мой взгляд внутрь себя; я его погружаю туда, там я всячески тешу его. Всякий всматривается в то, что перед ним; я же всматриваюсь в себя. Я имею дело только с собой: я беспрерывно созерцаю себя, проверяю, испытываю… я верчусь внутри себя самого» Не всем может понравится эта откровенность.

Хоть и писал он книгу эту не для славы, а славы достиг. Читают и наслаждаются откровенностью и причудливо текущими, порой внешне хаотичными , мыслями и размышлениями автора. И наблюдениями. И выводами, которые у него почему-то получаются общеприменительными ко всей людской породе и природе.

Вот перелистываю этот том и вижу подчёркнутые карандашиком некоторые особо понравившиеся мне, в 15 лет рассуждения. И смеюсь. Я только недавно об этом писала. «Мой стиль и мой ум одинаково склонны к бродяжничеству. Лучше немного безумия, чем тьма глупости..»
Или вот – актуально вполне –«Надо иметь очень чуткие уши, чтобы выслушивать откровенные суждения о себе… Ибо ранить и колоть для того, чтобы принести пользу, - это и есть настоящая любовь.»
«Меня часто спрашивают, к какой бы деятельности я считал бы себя наиболее способным…
-Ни к какой, - отвечал я . И я даже рад, что не умею делать ничего, что могло бы превратить в раба другого человека. Но я сумел бы высказать моему господину всю правду о нём и ясно обрисовать ему его нрав, если б он этого захотел…» - неужели я была такой задумчивой девицей в 15 лет? И куда всё подевалось?
Да Много можно ещё чего напереписывать здесь. Дело неблагодарное. Читать не будут. И ладно. Главное, что я, наконец, поняла, чем же я занимаюсь в своих писаниях.
Смотрю на себя. И смотрю на людей. И мне это интересно. И я люблю и себя и их, невзирая на многие несовершенства.
Вернёмся к борщу. Показать его не смогу, да и Бог с ним. Он красивый получился. Ярко алый. Но, остался в Москве. А я – на природе.