Индейский шатёр, жилище конусовидной формы, известное нам как вигвам, на самом деле называется типи. Это лёгкое жилище кочевых индейцев, которое легко соорудить и разобрать. Вигвамом же называлось капитальное строение, имеющее деревянный каркас и обтянутое шкурами или листьями, или обмазанное глиной, или просто обложенное землёй, в зависимости от племени и места обитания этого племени.
Американские слэнговые причуды ничуть не отстают от русских в отношении слова "вигвам". Если пёс Шарик, схематично нарисовав коту Матроскину типи, имел в виду "фиг вам!", то калифорнийский девственник, обращаясь к соседке по блоку и говоря "мне нужна вигвам!", имеет в виду сексуальный ликбез, в котором соседка выступила бы в роли “wingman” (винг[ву]мэн), то есть пилотом-инструкторшей в первом половом полёте.
ОтветитьУдалитьЧасто бывает, что носитель языка носит свой язык так, что лучше вырвать бы этот язык и выбросить, чтобы не мучился. Например, небезызвестный Майкл Макфол, оказавшийся агнцем среди козлищ со своим оксфордским образованием и знанием России, на русском говорит лучше тех, кто его тут поносил. Или небезызвестный в России писатель-порнограф Набоков, который говорил на английском лучше самих американцев, потому что его английский был именно английским, а не американским. Да и на русском он бы дал фору любому отечественному псу Шарику, не говоря уже о писателях-деревенщиках, певцах соцреализма или современных дурописах, к которым и я принадлежу.
УдалитьПоскольку читательская масса обладает интуитивным пониманием родного языка, и никто из неё не сможет дать смысловое определение тем словам, которые использует, не заглянув в словарь, то и писатели для этой массы появляются соответствующие. Очень уверенно об этом говорю, потому что сам такой: и как песатиль, и как читатель.
В ярлыке «писатель-порнограф», намертво приклеенном к писателю Набокову, чувствуется какое-то маниакальное переувеличение размеров девчачьих лифчиков в его творчестве и близорукое перенебрежение полчищами асексуальных психопатов, блуждающих по страницам его прозы вдалеке от родины. Я бы даже сказал – «однабокое» какое-то клеймо Набокова. Хотя правила русского языка этого и не позволяют, предлагаю пользоваться по отношению к нему дразнилкой «писатель-паранограф».
УдалитьТо же самое, но диаметрально наоборот, относится к известному определению Путина как «параноидального лидера», данному в свое время Майклом Макфолом. Слишком мало женщин, слишком много заговоров врагов, - а это ведь с тех пор, догадываемся мы, уже вовсе не так! Предлагаю обратиться к М.Макфолу с петицией перехарактеризовать нынешнего Путина как «порноидального лидера». Опять же извинившись за коверканье русского языка.
Мы, писатели-порнографы, вообще против того, чтобы к нам приклеивали обидные прозвища, тем более что в личной жизни мы обычно очень нравственны, а я ко всей прочей стандартной нравственности ещё и руки мою после общения с туалетом, что, как можно предположить, выводит меня в разряд людей высоконравственных. Со мной бы поспорили великие философы, на том основании, что нравственность вообще-то ранжирования, градации не имеет, но где эти философы? Я только Зюганова могу вспомнить, да Дугина, но вспомнив, опять бегу мыть не только руки, но теперь уже и голову.
Удалить