В нашей редакции

Постоянные читатели нашего журнала уже знают, что "Новая анализация" - это оригинальный микс из голубого, женщины и человека. Три вершины треугольника, которые равноудалены гендерно, умственно и в пространстве.

Лану, нашу милую Ланочку я посадил так, чтобы всегда видеть её сзади. Антоше это безразлично, а мне вид расплющенной на сиденьи женской задницы придаёт смысл жизни. Вроде как ты проснулся, омыл грязь, испил утреннюю дрянь из чашки, но всё это не жизнь, а остаточные рефлексы умирающей плоти. А потом ты пришёл на работу, сел в редакторское кресло полуобморочным зомби, решая, кому выесть сладкие мозги, и увидел Лану. С этого момента зомби исчезает и появляется редактор с большой буквы Р, которая потихоньку расправляется, набирает сок, занимает предоставленное пространство и стремится выпрастаться за пределы всякого приличия. Зомби исчез, появился человек, тянущийся к звездам и мечтающий о покорении вершин. Дайте мне роторный экскаватор, я буду рыться в своём редакторском карьере без устали до тех пор, пока Лана не скроется с линии огня моих глаз.

К сожалению, она дура. Даже если сейчас она прочитает эти строки, то вряд ли что-то поймёт.

Пойду пить кофе и в туалет.

====

Это пишет Лана. Я мимо шла и увидела это. Это же ужас что такое пишут Дмитрий Викторович! Что-то крупно написывается. Вот так тоже плохо. Это мелко. 

А так? Так нормально! Вот нормально же так! Дмитрий Викторович, у вас тут со шрифтами ерунда какая-то, дурдом какой-то! Я шла кофе пить, а тут просто ужас, 18 кегль какой-то, словно идиот пишет. Ну кто 18 кеглем пишет-то?! 

А пока никто меня не видит, то я вот что тебе скажу, Мой Дорогой Дневник. Всё время чувствую на себе чей-то взгляд. Кто-то меня глазами будто бы сверлит. Сначала я думала, что это телевизор, а потом вспомнила, что оставила телевизор дома, потому что 72-я диагональ в трамвае вызывает возмущение у людей. Это либо Антоша сверлит меня, либо Дмитрий Викторович посверливает, не знаю пока что точно. Такое ощущение, что резинка на трусиках лопнет от этого сверления. Это было бы страшно и ужас! У меня вся самоуверенность на этой резинке держится. Вот лопнет она, и нет женщины. Осталась одна только баба. Глупая баба. Глупая я баба! Баба! Ох, бабонька! 

Ох, что со шрифтом-то опять?! Пойду на место своё, а то подумают, что это я написала.

====

Довольно странно каждый день... Ах да, это Антуан. Каждый день чувствую кожей свою несообразность в этой комнате, свою невостребованность, даже какую-то позорную несостоятельность, сродни сексуальной, когда ты кого-то хочешь, но не можешь.

Специально сел так, чтобы видеть редактора сзади. Специально и осознанно, полагая, что это придаст смысл моему существованию. Но всё не так в этой жизни. Прихожу сюда человеком (каждое утро - человек! разве не удивительно?), всякий раз полон надежд, полон устремлений. Сажусь и вижу перед собой задницу редактора, и в этот самый момент всё во мне исчезает: устремлённость, надежда, человек. Я снова ничтожество, лишённое права на счастье, ибо эта задница, увы, не для меня. Редакторская задница, по всей вероятности, пялится на дуру Лану, находя в этом созерцании малопонятный мне смысл. Дура Лана, которая даже не понимает любви в ином смысле, кроме приземлённого, а свою жирную жопу представляет средоточием всего в этом мире или, говоря образно, полюсом, где сходятся все меридианы. 

Так вот не все! Вы слышите, Дмитрий, не все сходятся! Некоторые не сходятся на этой жирной жопе! Да! 

P.S. Дмитрий, правку статьи сделал, теперь надо бы разобраться с мешками почты. С огромным уважением, Антуан.